Палач, гном и рабыня - Страница 50

А на это стоило посмотреть, тем более что со возвышавшегося посреди большой прогалины в лесу дерева открывался отличный обзор на небосклон. Восходящая Манящая и садящийся Озаряющий встретились у самого горизонта. Красноватый свет заката становился все более насыщенным, пока Око ночи заслоняло собой Господина полудня, меняя цвет с золотого на черный. Лучи, обрамляющие ставшую слепым пятном Манящую налились насыщенным багрянцам, придавая этот оттенок сгустившимся сумеркам. Все звуки леса смолкли. Даже Кирвашь прекратила ерзать – правда, только после того, как на нее шикнула Старшая. Казалось, весь мир застыл в ожидании. И в этой тишине Багровое Светило стало медленно подниматься вверх, двигаясь в противоположную привычной сторону. Старшая Жрица, устроившаяся у самого ствола на нижней ветке, спокойно сказала:

– Напоминаю вам, прежде чем мы начнем – упавший вниз становится законной добычей демона. Говорить с ним буду только я. Есть ли у кого какие либо вопросы? – судя по направленному на Шиду взгляду, обращалась эльфийка в основном к нему.

– У меня много вопросов. Хватит ли на все времени?

– Спрашивай. Что успею – отвечу.

– Кого мы призываем?

– Сильнейшего из правящей касты клана Зверя. Я называю его Вожаком.

– Почему его?

– Он сильнейший из всех, кого я могу позвать. А нам нужен сильный демон, у которого можно выторговать подчинение множества мелких.

– Что делать, если что-то пойдет не так?

– Да что хочешь.

Ясно. Что ж, основные вопросы были заданы, осталось только утолить мелкое любопытство:

– Почему мы совершаем ритуал призыва сидя на дереве? Неужели не нужно чертить круг?

– Обычный ритуал призыва – это открытие прохода на темную сторону мира, чтобы дать демону возможность появиться на нашем плане бытия. Но сегодня, – Жрица кивнула на медленно ползущее по небу Багровое Светило, – демоны приходят сами. По старым договорам они не охотятся в наших лесах, но прийти вполне могут. Нужно лишь только позвать нужного. В эту ночь наш народ традиционно пирует и веселится на деревьях, дающих нам защиту уже не одно тысячелетие. Если попросить дерево, то оно не подпустит демона к твоей душе.

– Из того, что ты говоришь, получается, что силы заклинателя не так уж и важны. Позвать можно любого. Вожак что, самый сильный демон?

– Нет, но с ним я лучше всего знакома. Сегодня демона нельзя призвать против его воли – он позовет других, которые сами явятся к месту проведения ритуала, и разорвут наглого заклинателя на клочки. Можно только позвать. Но тут еще не известно, станет ли демон отвлекаться от выпадающей раз в году охоты и отвечать на чей-то там зов. Я надеюсь, что Вожак придет – мы давно знаем друг друга.

– А если не придет?

– Тогда вызову его через три дня, правда, сил на это потребуется гораздо больше.

– Больше пока вопросов нет. Если появятся, могу их задать после ритуала?

– Конечно. Учтите все, Вожак груб и вспыльчив, так что храните молчание. Что ж, пора начинать, и да поможет нам Госпожа Ночи. Сестры!

Младшие жрицы, к удивлению Шиду, не стали плести заклинаний, хотя ученик палача смотрел во все глаза. Вместо этого они достали из складок одежд инструменты – поперечную флейту, две дудочки, маленький барабан и, к удивлению Шиду парные погремушки.

Сначала зазвучали дудочки, тягуче разливая вокруг тоскливое гудение, медленно переливающееся с ноты на ноту. Следом в воздухе словно заискрились звонкие, чистые звуки флейты, а мгновением позже включился редкий рокот барабана. Дважды прошуршали погремушки и снова надолго замерли. Мерный речитатив Старшей Жрицы не вплелся в эту мелодию, он словно шел параллельно ей, будто голос и музыка существовали в двух разных пространствах, одновременно доступных для восприятия. Шиду смотрел во все глаза. Ауры жриц и вяза почти слились в одно целое. Дерево, до этого больше всего похожее на погруженного в сон исполина, начало окутываться различимым даже простым взглядом свечением и оно словно отслаивало от себя плетение. Ученик демона не столько видел, сколько ощущал, что появляющаяся вокруг потерявших листву ветвей вязь тонких энергетических нитей – своеобразный отклик на вибрации воздуха.

Музыка, не смотря на свою тягучесть, словно сплеталась вокруг барабана упругими толчками, невольно заставляя дышать глубже. Речитатив жрицы набирал скорость и громкость, в нем появилась нехарактерная для эльфийского языка отрывистость. Мерцающее кружево медленно стекло по стволу, к самым корням дерева, и словно испугавшись последнего резкого крика жрицы, бросилось во все стороны, на долю мгновения постелившись по припорошенной снегом поляне зеленоватой паутиной. Жрицы медленно разомкнули свою связь с вязом, но дерево продолжало слабо светиться, и в воздухе вокруг него танцевали золотистые искорки. Старшая облегченно выдохнула:

– Все, теперь осталось только ждать.

Мелодия потеряла силу, и теперь лилась медленно и не спеша – скорее всего, в музыке не было необходимости, просто жрицам не хотелось коротать время в тишине.

Неожиданно вдалеке раздался рев. Его источник быстро, очень быстро оказался совсем рядом. У сидящих на дереве перехватило дыхание, жалобно всхлипнула на последок флейта, и музыка смолкла. Шиду затаив дыхание смотрел на ауру возникшего на поляне чудовища. Чем-то она была похожа на ауру Омеги и давно встреченной девочки-дракона. Багровые и черные сполохи среди буйства желто-зеленых потоков. Только вот она была как-то… Шиду не смог подобрать точного определения. Грубее? Наверное, почему-то приходило на ум именно это слово. И еще, пожалуй, более хаотичной. Нет, скорее более ассиметричной – багровый доминировал над черным, а зеленый – над желтым.