Палач, гном и рабыня - Страница 24

Конечности разбойника, нарубленные на равные куски, распределились по копьям. Шиду собрался, примерившись немного тщательнее, чем раньше, и бросил последнюю отрубленную часть – толпа заулюлюкало, когда отрубленное мужское достоинство приговоренного, взлетев по высокой дуге, зацепилось самым краем за острие копья, и, сорвавшись, шлепнулось на камни мостовой. Вирт продолжал нечленораздельно вопить. В его расширенных, одурманенных зрачках ученик палача ясно видел вопрос: «Что за хрень ты со мной творишь?!» Шиду позволил себе незаметно вздохнуть – происходящее было профанацией и его профессиональная гордость несла урон. Нет, разбойник, конечно, страдал, но это был не тот вид мучений, что требовался. Бедняга сейчас был в ужасе от происходящего, но не мог до конца поверить в то, что видели его глаза, так как ничего больше не чувствовал. К сожалению, использованное зелье не позволяло частично понизить чувствительность, а времени готовить другое не было. Заказывать же у кого-то со стороны – рискованно, да и дорого. Мелькнула мысль, что ученику демона последнее время приходится слишком много обманывать. Того же дядю Кирвашь. Кирбэсс отличался от прочих сородичей обритой налысо головой и крестообразным шрамом на затылке. Только Страж мог выжить после такого ранения. Кирбэсс и был Стражем, причем не рядовым, а правой рукой Старшего. Этот высокий и худой мужчина просто олицетворял собой эльфийское высокомерие. Нет, он не говорил высокопарных фраз о неполноценности других народов, не источал презрение. Но даже когда он молчал, от его фигуры веяло усталым снисхождением с такой невероятной силой, что и закатники, и заносчивые чинуши секториата теряли львиную долю своей самоуверенности. Шиду про себя подозревал, что Страж – слабый излучающий эмпат, но это были только подозрения – ауру эльфа из-за Печати Стража с трудом можно было даже увидеть, не то что разобрать, что в ней происходит. Ученик палача взял со стоящего рядом с жаровней стола длинный, узкий кинжал, заточенный до бритвенной остроты. Предстояла самая тонкая работа.

Как бы то ни было, трогательное воссоединение родственников прошло успешно. Шиду получил приглашение в Дом Полночной Росы, и даже заверение, что ради поимки похитителей будут созваны главы всех домов. И Кирвашь сдржала обещание, не ляпнув ничего лишнего. Правда, при дяде ее поведение разительно изменилось – откуда-то взялись манеры, достойные придворной дамы. Впрочем, она же ученица жрицы, и этикет наверняка входит в обучение… Даже интересно, как бы вела себя Айшари в аналогичной ситуации – в смысле, если бы она встретилась со своим дядей без Супруги Озаряющего.

Подходя к казнимому, Шиду еще успел мельком подумать, что вообще странное совпадение – У Айшари дядя страж, и у Кирвашь тоже. То ли это демоново везение, то ли есть в этом какая-то неизвестная закономерность. Потом ученик палача прогнал лишние мысли и приступил к работе. Одно неверное движение – и Вирт умрет. А это позор, разбойник не должен умереть раньше срока.

Стоящая в толпе Кирвашь, наблюдающая, как Шиду режет еще живого человека буквально на лоскутки, озадаченно почесала скрытое широким капюшоном ухо. Это было мерзко и грязно, но отсуствие эманаций боли делало творящееся на площади нелогичным, иллюзорным, неправильным. Эльфийка тряхнула головой, прогоняя дурные мысли, и увидела как к ней пробирается улыбающаяся до ушей Эскара. Рост орчанки не позволял рассмотреть происходящее – она с трудом допрыгивала до плеча обычному человеку. Зато эта миниатюрность позволяла прошмыгнуть в первые ряды, чем орчанка и воспользовалась. Настроение у нее было отличное. Заметив осуждающий взгляд эльфов, она независимо пожала плечами – ничего смешнее зеленокожая не видела уже лет пятьдесят. Тогда ее шурин нахамил шаману. Любой скажет, что глупее этого мало поступков. Зато все племя смеялось до колик в животах, глядя, как здоровый мужик ползает между шатрами и упрашивает свои сапоги отпустить его пятки. Он был удивлен до ужаса, точно так же, как и наконец-то дорезанный Шиду разбойник.

Ученик палача удержался от желания вытереть пот – руки были испачканы. То ли он отвык от большого количества зрителей, то ли стал чувствительнее к реакции аудитории из-за обучения у Омеги, но отстраненно смотреть на реальность было сложнее обычного. От осужденного остались голова, шея, реберная клетка. Собственно, смерть должна была прийти через несколько мгновений, но следовало закончить раньше. Взяв топор, Шиду картинно размахнулся и отделил голову от тела. Среди гула зрителей послышалось явное облегчение. Шиду схватил за волосы голову, невольно отметив что застышие глаза, вытаращенные и полные безмерного удивления, напоминают ему о Варде, размахнулся… Оставалось еще одно не занятое копье, и следовало насадить на него голову точно шеей…

* * *

– Ни один из них не сдался… А все обездвиженные потеряли упали без чувств, и так и не очнулись, – закончил Витаро свой рассказ.

Худой, наголо обритый гном в неброском сером одеянии, приподнял веки:

– И какие мысли посещают почтенного Витаро Даорут Кибара в связи с этим досадным происшествием?

– Ритаро, прекрати – не на приеме же…

– Ритаро Даорут Кинара больше нет. Ты говоришь со смиренным путником Тишины, взявшим себе дорожное прозвище Мних. И все, чем упомянутый Мних может тебе помочь – лишь попробовать научить слышать звон незримой цепи времени. Хотя опять же, это может быть бессмысленно, а возможно, и вредно для завтрашнего дня.

Витаро попытался поймать взгляд брата – ничего не вышло, хотя они сидели на голом каменном полу маленькой кельи в трех шагах друг от друга.